Преемником и продолжателем учения С. Г. Зыбелина был Федор Герасимович Политковский. Он родился в 1756 г. в семье протоиерея черниговского полка. Учился в черниговской духовной семинарии. С 1775 по 1778 г. был студентом философии и медицины в Московском университете. После заграничного путешествия в Лейден и Париж, куда Ф. Г. Политковский был направлен для ознакомления с медициной Западной Европы и защиты диссертации, он, по испытании в Медицинской коллегии, получил права доктора медицины и с 1783 г. начал преподавательскую деятельность в Московском университете. После смерти С. Г. Зыбелина в 1802 г. Политковскому было поручено преподавание практической медицины.
Первый печатный труд Ф. Г. Политковского - его докторская диссертация «De pyogenia seu formatione puris», вышел в Лейдене в 1781 г. В этой работе автор разбирал вопрос о природе воспаления. После обзора основных теорий воспаления и их критического разбора Политковский изложил собственные взгляды. По его мнению, в том организме, где образуются нагноения, нередко возникает лихорадка. Вместе с тем бывают лихорадки и без нагноения и в таком случае источник их возникновения надо искать не в нагноении, а в чем-то другом. Не имея возможности объяснить факт их появления, Ф. Г. Политковский указывал, что всякие необоснованные предположения в данном случае могут только повредить: «Надо иметь вкус не к выдуманным теориям, а обращать внимание на природу организма здоровую и больную и осторожно размышлять над виденным». Он справедливо замечал, что далеко не все то, что первым бросается в глаза исследователю, и является причиной изучаемого явления.
Благоприятнее протекают те воспаления, которые возникают на наружных частях тела - «вдали от больших сосудов». Но если гной устремится к внутренним органам, особенно к важным, то возникает угроза для жизни. Вопреки господствовавшим в то время мнениям врачей Ф. Г. Политковский считал, что медику при лечении больных нельзя полагаться на силы природы: «Медикам необходимо обращать внимание на то, чтобы противодействовать природе и быть не только праздным зрителем, но действовать, чтобы вовремя возобновить нечувствительность и умирающих возвратить к жизни».
Не касаясь частных методов лечения воспалительных болезней, автор дает общее руководящее правило, о котором должен помнить каждый врач - это, прежде всего, ослабить боль и благоприятно подействовать на нервную систему больного организма: «Так, в отношении каждой части, прежде чем назначить лечение, надо провести лечение нервов».
Характерным как для этой работы проф. Ф. Г. Политковского, так и для всего его клинического мышления как представителя новой, только возникавшей русской врачебной школы, является глубокое понимание необходимости опытного, объективного исследования природы больного организма и критическое отношение к умозрительным теориям. Разбирая некоторые взгляды и теоретические воззрения таких видных врачей эпохи, как Бургав, Галлер и др., Ф. Г. Политковский говорил: «Хотя величие, которое окружает этих мужей, и обязывает меня считать их вершинами науки, однако под их мнениями я подписаться не могу».
Ф. Г. Политковский в первые годы своей научной деятельности уделял много внимания вопросам натуральной истории. «Знакомясь с историей науки, - говорил он,- убеждаешься, что описания натуральных тел прежде нашего столетия (т. е. XVIII) были столь недостаточны, что едва ли из них получить можно какую-нибудь пользу: ибо нет в оных ни порядка в расположении предметов, ни точных наименований, которые требуются для сей науки». Ф. Г. Политковский подчеркивал важность не умозрительных, а опытных дисциплин. В этом отношении большое значение имели кабинеты естественной истории, имевшиеся в Англии, Италии, Дании и Швеции. В России была замечательная петербургская кунсткамера, созданная Петром Первым. Изучение натуральной истории было необходимо для врачей: они получали сведения о здоровой пище, о лекарствах, о рациональной одежде, рациональной постройке зданий и пр. Влияние этой дисциплины простиралось на физику, химию, а также на разные искусства и ремесла. Вот почему натуральная история как сумма сведений об окружающем мире была необходима прежде всего, медицине. Но по мере разрастания этой науки, обширной как сама природа, от нее стали отделяться отдельные отрасли знания. Отсюда, говорит Ф. Г. Политковский, и получили начало современные физика, химия и врачебное искусство.
Врачебная наука, по Ф. Г. Политковскому, возникла в результате «познания некоторых растений и других вещей, внутрь или снаружи употребляемых в приключающихся с человеком болезнях». Он определяет медицину как науку, основанную на разуме и опыте, имеющую своей целью «здравое человеческого тела состояние сохранять и поврежденное, сколько возможно, исправлять и восстановлять посредством правильной диеты и опытом утвержденных полезных лекарств и орудий».
В клинической деятельности Ф. Г. Политковского надо особо оттенить его глубокий и острый критицизм. Это помогало ему правильнее разбираться в сложных, часто противоречивых, направлениях медицинской науки. Политковским была опубликована работа, в которой он оценивал важнейшие достижения науки за XVIII столетие. Он считал, что эта эпоха дала немало блестящих открытий. Однако «если рассмотреть все случившиеся в продолжение сего века произведения и что еще более - изобретения, мнения, гипотезы, теории и системы, то увидим,- пишет Политковский,- что врачебная наука и при конце XVIII столетия оставалась точно такою же, какою была в самом начале». Отчего же это случилось?
Несмотря на то, что врачи уже давно освободились от оков монашеской философии, они «еще в продолжение XVII века впали в такую философскую анархию, что не было ни одной вздорной сказки, ни одного волшебного магического пустословия, ни одних астрономических и алхимических бредней, ни одного суеверного мнения, которое не было бы принято во врачебной науке». Не помогла врачам и философия X. Вольфа, приучавшая основывать мнения на доказательствах. Стремление в медицине все начинать во что бы то ни стало от Вольфа «подало повод к смешным, а иногда и вредным злоупотреблениям».
В конце столетия Вольфа в этом отношении сменил Кант. Ф. Г. Политковский относился отрицательно к воззрениям тех врачей, которые своей науке «дают вид критической философии и, говоря языком ее, думают взять верх над другими, мечтают о возможности основать медицину на одних умствованиях и из высокопарностей трансцендентальной философии, из тесного круга явлений, в котором находятся, хотят перейти в бесконечную область мнимой трансцендентальной медицины». Он подчеркивал вред путаницы, когда опытную врачебную науку мешают с метафизикой Аристотеля, Вольфа или Канта.
Надуманные умозрительные теории, проникая в область эмпирических наук, порождали массу заблуждений. Вот почему, несмотря на достижения в области физики и химии, в XVIII веке медицинская мысль, находившаяся в плену различных идеалистических философских систем, не сумела воспользоваться своевременно многими достижениями естествознания. Политковский указывал, что всякий благонамеренный врач с твердостью должен вскрывать такие заблуждения. Нельзя допускать, чтобы в науке одерживали победу узкие, догматические умы, любящие больше праздно философствовать, чем опытно наблюдать. Понимая все значение и роль врача, спасающего здоровье или жизнь больного, Ф. Г. Политковский восклицал: «Время прекратить злоупотребления и утвердить истину на незыблемом основании!»
Значительным препятствием в развитии научной медицины являлся дух сектанства, овладевший сторонниками того или другого основателя школы. Так, например, теория Шталя, имевшая какое-то значение на определенном этапе развития науки, упорно защищалась некоторыми последователями этого врача даже и тогда, когда она потеряла всякое значение. В науке нужна свободная борьба идей и мнений. «Кто не согласится,- говорил Ф. Г. Политковский,- чтобы мы не были обязаны большею частью нынешних успехов в химии нападениям одной партии на другую, равно как и их многоразличным системам, мнениям, гипотезам?»
Ф. Г. Политковский отмечал, что разногласия и заблуждения часто озарялись светом научной истины. Вот почему «не должно жаловаться на несогласие наших мнений, на наши споры и противоречия». Останавливаясь на крупнейших врачах прошлого, он указывал на достижения Сиденгама, Бургава, Гофмана, Шталя. Впрочем, в области диагностики успехи были незначительны. В зависимости от того, какая патология господствовала в медицине, преобладали те или другие болезни (вернее, диагнозы). Во времена Шталя везде находили геморрои, во времена господства патологии желудочно-кишечного тракта все заболевания сводили к расстройствам названных органов и т. д. Известный английский писатель того времени Фильдинг о медицине того времени писал: «Сказать правду, почти у каждого врача есть своя излюбленная болезнь, которой он приписывает все победы, одержанные над человеческим естеством. Подагра, ревматизм, камни, чахотка - все имеют своих патриотов в ученой коллегии, особенно же нервная лихорадка или нервное возбуждение».
Политковский считал, что наибольшие достижения XVIII век имел в области этиологии и семиотики. Движением вперед было появление нозологических систем Соважа, Линнея, Фогеля и Куллена. Положительным фактом был, по его мнению, переход от патологии влаг к патологии твердых тел. Он отмечал также новые теории воспаления, учение о заразных болезнях описание грудной жабы и пр.
Не менее интересно и его «Краткое обозрение врачебной истории до времен Куллена», опубликованное после смерти автора. Разбирая воззрения врачей древности и указывая на их пристрастие к философии, Политковский писал: «Но все сии философы, будучи увлечены живым воображением, мало способствовали успехам практической медицины, потому что они не довольно прилеплялись к рассмотрению явлений натуры». Из врачей древности он отметил прежде всего Гиппократа: «Он первый соединил опыт с рассуждением, почему и почитают его начальником врачей догматических; ему оставлено было разогнать мрачные облака, покрывающие медицину, изгнать все суеверные лекарства и уверить, что все болезни происходят от натуральных причин. Будучи одарен отменным гением и великой проницательностью, он обнял тотчас все части философии и, кажется, что и между философами, как и между врачами, был первый. Платон принял все его мнения, и сочинения Аристотеля не что иное суть, как истолкования философии отца медицины». Ф. Г. Политковский указывал, что все, написанное Гиппократом о воздухе и пище, заслуживает особенного внимания.
Из других врачей древности он останавливается на Асклепиаде, Цельсе и Галене. О последнем Политковский думал, что «теория его была весьма ограниченная, худое имела основание и в особенности состояла в непорядочном смешении жидкостей». Затем, вычеркивая средневековье как бесполезное, по его мнению, для развития науки, он упоминает о Парацельсе, «который восстал против Гиппократа, Галена и Цельса и первый принялся делать химические исследования». Но и химия той эпохи мало повлияла на развитие медицины. Стремясь отыскивать новые лекарства, врачи-химики забыли полезное старое, и в результате, вплоть до Сиденгама, Европа в области медицинской науки добилась небольших успехов. «Мы видели,- разъясняет Политковский,- что древние собрали много драгоценных деяний, кои находятся только в их книгах, но вместо того, чтобы по примеру древних следовать за натурой, примечая ход оной, начали заниматься объяснением своих теорий или вместо оных составлять другие, старались различать только начальные припадки болезней, презрели изыскания ближайших причин, существенно знать нужных, ибо часто случается, что болезни, коих припадки одинаковы, бывают различного свойства и требуют часто разных лекарств, даже совсем противных». Политковский был сторонником опытной медицины, основанной на естествознании. Он считал необходимым знать в совершенстве историю науки, так как понимал, что истинное знание является суммой сведений, полученных в результате постепенно накапливаемого и проверяемого опыта и критического восприятия наследства прошлых веков. Политковский требовал изучения причин болезней и одновременно, продолжая идеи своего учителя С. Г. Зыбелина, придавал особенное значение питанию и поведению больных. В одном из писем к своим ученикам, обратившимся к нему с вопросами по поводу способа лечения Г. Франка, он отвечал: «Способ лечения Г. Франка мне несколько известен; но я его употреблять не намерен при старости моих лет, потому что моя рутина для меня очень часто была успешна. Подкреплять натуру слабую, останавливать волнующуюся и содержать действия оной в правильных границах - должность была врача и есть от времен Гиппократа доднесь... На все системы советую смотреть беспристрастными глазами, коими руководствовать должны разум и опыт. Так поступал Гиппократ и все великие мужи. Это столбовая дорога, а системы суть дороги проселочные. Желая достигнуть своего предмета сими дорогами, весьма часто раскаиваются, уехав в болото, что оставили известный путь, и стараются на оный воротиться. Вот мое мнение касательно систем. Врачебная история сему есть верным доказательством. Словом, любезные друзья, вам должно слышать и видеть; но безмен рассуждения вашего всегда должен быть при вас».
Современники, которые имели возможность наблюдать Ф. Г. Политковского, вспоминали, что он был неутомим в работе, решителен в затруднительных случаях, прозорлив в опасности и чистосердечен в советах. Он никогда не скрывал своих ошибок. Как лектор он владел даром слова в совершенстве и его университетские и публичные лекции всегда пользовались успехом. Имеются сведения, что на его лекции приходили учиться правильности русского языка такие артисты, как В. П. Померанцев, П. А. Плавильщиков и Сандуновы. Его любил слушать Н. М. Карамзин.
Ф. Г. Политковский высоко оценивал профессию врача. По этому поводу он писал: «Сколь предосудительно тому, кто сие важное звание не с должным вниманием и усердием отправляет. Коликой похвалы, напротив, достоин тот, кто, жизнь свою одному посвятив, все свои природные особенности и приобретенные сведения обратил на то, чтобы человеческому роду быть полезным в сохранении сокровища столь драгоценного, каково есть здоровье!».
Горячий сторонник просвещения, друг гуманиста-просветителя Н. И. Новикова, Ф. Г. Политковский как своими знаниями и опытом, так и материально помогал в издании некоторых журналов того времени. В одном из них впервые стали печататься В. А. Жуковский и В. Т. Нарежный.
Поступив юношей в Московский университет, Ф. Г. Политковский сначала изучал философские дисциплины, а потом преимущественно занимался физикой и химией. «Но познание законов мертвой натуры, - писал о нем проф. В. П. Ризенко,- не могло ограничить его любопытства. Следуя влечению своего сердца, он решил сделать шаг гораздо дальше, дабы стать наряду с Гиппократом, Галеном, Бургавом».
Проф. В. П. Ризенко в своей речи 13 января 1812 г., посвященной памяти Политковского, сказал: «Не имея в свое время никакой сильной опоры для приобретения лестного имени великого врача, кроме одного только собственного своего великого гения, он явился с ним в свет и был столь счастлив, что в первых своих врачебных опытах мог подать верную руку помощи тем больным, которым отказано уже было в средствах к выздоровлению».
Ф. Г. Политковский был одним из видных медиков своего времени. Он воплотил лучшие черты русской врачебной школы того времени - скептические отношения к умозрительным теориям, разумный эмпиризм и во многом правильную историческую оценку достижений современной науки.