Выдающийся русский клиницист Г. А. Захарьин родился в 1829 г. в Пензе. Среднее образование будущий врач получил в Саратовской гимназии. С 1847 по 1852 г. он учился на медицинском факультете Московского университета. Среди профессоров, которых слушал Захарьин, следует назвать терапевта А. И. Овера, талантливого ученика М. Я. Мудрова. По предложению проф. А. И. Овера молодой врач был оставлен ординатором факультетской терапевтической клиники и в 1854 г. защитил докторскую диссертацию на тему «De puerperii morbis». 1856-1859 гг. Г. А. Захарьин провел за границей, где слушал лекции К. Бернара, Труссо, Шкоды, Оппольцера и др. Будущий выдающийся клиницист интересовался разными специальностями и, стремясь получить знания по патологии всего организма, изучал ушные, кожные, нервные, гинекологические болезни. По возвращении в Москву Г. А. Захарьин в 1859 г. начал чтение лекций для студентов по курсу диагностики. В 1864 г. после ухода в отставку А. И. Овера он был назначен директором факультетской терапевтической клиники и оставался им до 1896 г.
23 декабря 1897 г. Г. А. Захарьин скончался.
Основные научно-клинические воззрения Г. А. Захарьина складывались под влиянием крупнейших деятелей отечественной науки. Не имея понятия о здоровом состоянии, говорил он, нельзя изучить болезнь. Истинное здоровье, по мнению Захарьина, заключается в способности «противостоять вредным влияниям атмосферным и вообще климатическим, неправильностям в помещении, столе, телесной и душевной деятельности». Если организм не сумеет побороть эти разнообразные влияния, он начнет разрушаться, заболевать. Таким образом, основной источник любой болезни находится или в окружающем мире, или в неправильном поведении человека, а чаще всего и в том и в другом одновременно. В данном случае Г. А. Захарьин продолжал тот научный путь, который в начале XIX столетия был намечен Е. О. Мухиным. Для того чтобы яснее понимать причины возникновения патологических процессов, Г. А. Захарьину пришлось многому учиться: «В течение ряда лет мы знакомились на деле с важнейшими влияниями на здоровье и могли определять их относительную силу»,- говорил он своей аудитории, читая курс внутренних болезней.
Понимая медицину как дело в высшей степени практическое, Г. А. Захарьин не мог для совершенствования врачебной науки закрыться в стенах кабинета и отдаться изучению книг, развитию теоретических вопросов. Понимая необходимость теории, он указывал, что торопливость в этой области чаще всего дает ненадежные, обманчивые результаты.
Благодаря замечательному уму, соединенному с глубокой наблюдательностью и неутомимой энергией, Г. А. Захарьин выдвинулся в ряды крупнейших деятелей медицинской науки.
Вряд ли надо останавливаться на том научном приеме Г. А. Захарьина, ставшем теперь достоянием всякого врача, в каких бы условиях и в какой бы стране он ни работал,- на анамнестическом методе. Конечно, и в этой области у него были предшественники и прежде всего М. Я.Мудров с учениками. Однако разница в научном уровне этих деятелей очевидна. В результате деятельности Г. А. Захарьина врачи получили такой научно-практический метод работы, который дал возможность при определении болезней с исчерпывающей точностью учитывать не только влияния окружающей среды, но и особенности данного организма. Все это вместе взятое имело исключительное значения как для практической врачебной работы, так и для дальнейшего развития медицинской науки. Г. А. Захарьин заставил врачей интересоваться такими «мелочами» в жизни больного, которые раньше проходили незамеченными. Особенно большое значение Г. А. Захарьин придавал гигиене. Очень много внимания Г. А. Захарьин уделял значению климатических условий. Здесь его высказывания особенно ценны, а многие из них и до сих пор еще не достаточно поняты врачами и, во всяком случае, не реализованы. «Что касается наших климатических условий, климата центральной России, то скажем здесь же, вопреки мнению, разделяемому весьма многими, неврачами и врачами, что мы не считаем нашего климата дурным, мы находим его, пожалуй, суровым, но вполне совместным с развитием крепкого здоровья».
Изучение климата для Г. А. Захарьина было связано с изучением его влияния на организм человека. Сочетание благоприятного климата с природными богатствами, лечебными питьевыми водами, целебными грязями и пр. давало возможность использовать такие местности с лечебными целями. Г. А. Захарьин считал неудачным название «курорт» как слово, «чуждое русскому слуху». Этот немецкий термин он переводил по-русски и говорил о «лечебных местах». И вот здесь, при врачебном использовании лечебных мест Захарьин столкнулся с неразберихой: больных для климатического и всякого другого лечения посылали без тщательного определения нуждаемости в данном лечении и даже без знания особенностей лечебных мест. Г. А. Захарьин возражал против такого ненормального положения, вредного для больных. Он указал, что «каждое лечебное место имеет свою индивидуальность, с которой необходимо считаться». Направляя больных, надо подумать прежде всего, о климате, затем о привычках больного, образе жизни, его бытовых особенностях: «Одному пригодно место тихое, спокойное, богатое красотами природы, другому более идет большой, многолюдный, оживленный центр». Если врач не взвесит всех этих особенностей, он вряд ли поможет больному, а скорее всего, повредит ему. По приезде в лечебное место больной опять может встретиться с рутиной. Так, например, человек привык долго спать утром, а его будят значительно раньше, предлагают в необычное для него время завтракать, гулять. Все эти указания Г. А. Захарьина весьма целесообразны, если иметь в виду улучшение здоровья данного человека. Надо, говорил он, «предотвратить впадение в рутину, указать на необходимость и при этой мере, как и всегда, индивидуализировать, изменить порядки рутинного питья и жилья сообразно с особенностями данного случая».
Как врач-гигиенист Г. А. Захарьин, сравнивая конкретные условия жизни в деревне и в городе, считал, что деревенская жизнь для многих полезнее городской. По этому поводу он писал: «Главная городская вредность есть порча атмосферы и почвы продуктами животного обмена - естественное и никогда вполне неустранимое следствие скученности людей и животных». Понимая, что городская жизнь является очень значительным источником различных заболеваний и систематического вырождения народа, Г. А. Захарьин поставил на очередь проблему оздоровления городов. Прежде всего, он настаивал, на их озеленении.
Ввиду того что причины болезни в каждом данном случае многочисленны, а реакции организма на эти влияния разнообразны, обследование больных всегда является делом трудным, требующим много времени и большого умственного напряжения со стороны врача. Известно, что сам он на первичное знакомство с больным затрачивал не меньше двух, иногда трех часов. «Не жалеть времени на больных» - было его правилом.
В отношении диагноза Г. А. Захарьин говорил, что доказывать положение и отыскивать неизвестное - два разных процесса. Для него поставить диагноз - это отыскать неизвестное. Первый процесс - доказывать положение - Г. А. Захарьин называл фокусничеством. Нельзя строить гипотез над человеческим здоровьем. Врач должен быть подобен археологу. Очень часто и при жизни Г. А. Захарьина, и после смерти его обвиняли в пренебрежении к новым методам обследования, помогавшим в диагностике. Особенно много разговоров было по поводу пользования желудочным зондом. В данном случае эти обвинения преследодовали недостойную цель - унизить Г. А. Захарьина как врача перед лицом общественности, представить ретроградом человека, реформировавшего врачебную науку. Г. А. Захарьин на все эти выпады отвечал, что как бы ни был разумен новый диагностический метод, нет никакой нужды применять его всюду и везде. В частности, по поводу зондирования он совершенно справедливо писал: «Разве введение желудочного зонда не отяготительно для больных, разве не может нанести им вред? Решаются на него больные с крайним отвращением, лишь по решительному настоянию врача... Нельзя не сказать, что необдуманное, - без достаточных поводов,- введение желудочного зонда, к сожалению, нередкое в практике, увлекающейся новизной и модой, заслуживает строгого осуждения». Врач должен так обследовать больного, чтобы ни сам он не терял драгоценного времени, ни больной не страдал от обременительных для него способов диагностики. «Сколько раз приходилось мне видеть, - говорил Г. А. Захарьин, - неудовлетворительную деятельность врачей... набирает такой врач массу мелочных и ненужных данных и не знает, что с ними делать; истратит свое время и внимание на сбор этих данных и, не пройдя правильной клинической школы, не замечает простых, очевидных и вместе важных фактов... Такой врач полагает всю „научность" своего образа действий в приложении „тонких", и, конечно, последних, новейших методов исследования, не понимая, что наука - высшее здравомыслие - не может противоречить простому здравому смыслу».
Лечение не есть механический процесс, указывал Г. А. Захарьин. Для того чтобы вернуть человеку здоровье, надо поставить его в такие условия, чтобы он мог преодолеть вредные влияния внешнего мира и бороться с собственными недостатками. И вот здесь наряду с гигиеническими предписаниями Г. А. Захарьин говорил об умении врача так подействовать на волю и психику больного, чтобы он, во-первых, не боялся своей болезни и, во-вторых, тщательно выполнял советы врача. Таким образом, среди лечебных средств лекарственная терапия играла не главную роль. По этому поводу Г. А. Захарьин говорил: «Равно избегая терапевтического нигилизма и увлечения лекарствами, следует ясно сознавать, что истинный Действительный, а не кажущийся только врачебный совет есть лишь тот, который основывается на полном осведомлении об образе жизни, а также настоящем и прошлом состоянии больного и который заключает в себе не только план лечения, но и ознакомления больного с причинами, поддерживающими его болезнь и коренящимися в его образе жизни... Словом, разъяснение больному его индивидуальной гигиены. Здесь же следует прибавить, что, так как больные большею частью люди со слабою волею, то долг врача помочь им своею твердостью и, назначая для лечения и образа жизни лишь необходимые меры, настойчиво требовать их неуклонного исполнения».
Г. А. Захарьин не выписывал сложных рецептов. Симптоматические лекарства он применял только с учетом их положительного действия на весь организм. Для него не существовала диета болезни, а была диета больного. Он применял лечение молоком и кумысом, и первый разработал научно обоснованные показания к лечению минеральными водами.
Подобно всем выдающимся русским клиницистам, Г. А. Захарьин при лечении каждого больного обращал внимание на состояние его нервной системы. «Не улучшая сна, невозможно приводить к норме состояние нервной системы, а, следовательно, и всего организма»,- говорил он. Но вместе с тем Захарьин видел, что не всегда заболевание возникает неврогенным путем. Разбирая одного больного, он подчеркивал, что его нервная система не только не представляет особой слабости, но, напротив, является самой крепкой частью организма. В этом случае он находил, что нервные симптомы возникли вторично, в результате заболевания других органов. Таким образом, Г. А. Захарьин, не следуя какой-либо заранее выработанной схеме, в каждом случае исходил из тех фактов в состоянии организма, которые наблюдал, понимая, что в сложной человеческой природе не может быть одинаковых случаев.
Из отдельных исследований Г. А. Захарьина укажем на описание им клинической картины сифилитического поражения легкого и сифилиса сердца. Он обосновал неврогенную теорию геморроя; это заболевание он рассматривал как ангионевроз. Работы Захарьина о кровоизвлечении, о применении каломеля, ряд статей, посвященных вопросам лекарственной терапии, по мере их опубликования были событиями в научной жизни страны.
Главный труд, оставшийся после Г. А.Захарьина, его «Клинические лекции», переведенный на все европейские языки, до сих пор является настольной книгой каждого образованного врача.
Влияние деятельности Г. А. Захарьина на развитие русской медицины (да и не только русской) исключительно велико. Люди, подходящие к нему с кабинетными мерками, вагнеры от науки, считают, что он не создал школы. Это мнение высказывается обычно теми, кто никогда не интересовался прошлым отечественной науки, а может быть, и вообще плохо знаком с медициной. В действительности же нет врача, который, применяя научные методы клинического обследования больных, разработанные Г. А. Захарьиным, не был бы в известном смысле учеником или последователем его. Когда говорят о чьей-либо школе, подразумевают обычно наличие непосредственных учеников, продолжающих творчески разрабатывать достижения учителя. С именем Г. А. Захарьина связана клиническая деятельность таких корифеев в различных областях медицины, как Н. Ф. Филатов, А. А. Остроумов, В. Ф. Снегирев, А. Я. Кожевников. Его учениками были М. П. Черинов. К. М. Павлинов, П. М. Попов. По рекомендации Г. А. Захарьина на профессорские должности были назначены такие ученые, как А. И. Поспелов, И. Ф. Огнев, М. Н. Никифоров, И. Ф. Клейн, Н. Ф. Голубов. Сотни врачей, прослушавших за долгую преподавательскую работу блестящие, на, всю жизнь запоминающиеся лекции великого клинициста, по мере сил подражая учителю, боролись за здоровье народа. А. П. Чехов, тоже учившийся у А. Г. Захарьина, называл его Львом Толстым медицины.
Г. А. Захарьин среди всех наших врачей XIX века был самым ярким и самым последовательным сторонником профилактического направления в медицине. Ни у одного автора мы не найдем таких глубоких мыслей по этому поводу, как у Г. А. Захарьина. Он доказывал, что там, где гигиена отсутствует, где не принимают предупредительных мер, там врачебная помощь будет только призрачной. «Победоносно спорить с недугами масс может лишь гигиена». Впрочем, Захарьин видел, что в условиях того времени, когда он жил, многого добиться было нельзя. Все же он считал распространение гигиенических и санитарных навыков среди населения «одним из важнейших, если не важнейшим предметом деятельности всякого практического врача».